Свою милую-хилую усадил на плечо,
Напоил тихим воздухом - попросила еще.
Свою милую-хилую вверх бросал и ловил,
Кроме дикой певицы никого не любил.
А поет тихим голосом просто так, без затей,
Только двери дубовые послетали с петель,
Только стекла потрескались, задрожали дома,
Так она, малокровная, спела песню одна.
С ней наверное сладили бы и сожгли на костре,
Если б не была слабою, как трава в ноябре.
Вроде не надрывается и поет ни о чем,
Видно в голосе этом скрыта тайна еще.
